Произведения фантастического жанра почти всегда подразумевают наличие четкого деления на «наших» и «ваших». Борьба добра и зла, вынесенная во внешнее оформление сюжета, подразумевает наличие двух противоборствующих групп, поступки которых оцениваются с точки зрения нравственности. Так или иначе, в литературе подобного рода четко представлены полюсы, олицетворяющие «добро» и «зло».

В произведениях С. Лукьяненко враг почти всегда является подобием протагониста, его отражением, повторением, копией.

Уже в одном из первых рассказов, принесших С. Лукьяненко широкую известность, «За лесом, где подлый враг», «подлым врагом» героев оказывается зеркало, отражающее (пока только отражающее) худшие стороны их натуры.

В таких разных произведениях как «Рыцари сорока островов», «Осенние визиты», «Ночной дозор» враг также является «копией», подобием главного героя, или группы лиц, олицетворяющих собой положительное начало.

В повести «Рыцари сорока островов» формальными противниками положительных персонажей являются традиционные для жанра НФ инопланетяне. Однако их появление в конце повести выглядит настолько необязательным, что читатель сразу понимает, что борьба островитян с инопланетным разумом – ложный след, мнимый конфликт. Истинное противоборство идет внутри группы «наших», которые искусственно разделены внешними, привнесенными обстоятельствами на сорок противоборствующих групп. Персонификацией этого жестокого закона жизни, гласящего, что нападение – единственный способ защиты, а тотальная агрессия –единственный способ выжить, мог стать кто угодно. Важно то, что правила игры навязываются извне. Им дали в руки меч, и они сражаются далеко не по идеологическим соображениям. Герои не понимают, почему они должны убивать друг друга. Границы «наших» и «не наших» неустойчивы – вчерашний враг может оказаться другом и никто не застрахован от предательства. Да и само объединение испуганных, неуверенных в себе подростков в единую команду осуществляется случайным образом. Трагедия героев вымышленного, кукольного мира, построенного по закона жестокой игры, заключается в том, что они вынуждены принять эти жестокие, иррациональные навязанные чуждым разумом законы. Финал произведения ярко показывает, что победа над формальным противником отнюдь не гарантирует happy end‘a. За пределами жестокого мира остовов лежит не менее жестокий мир реальности, в которой герой вынужден использовать те навыки, которые взрастил (раскрыл?) в нем мир, созданный «инопланетянами»– способность убивать (см. рассказ С. Лукьяненко «Способность спустить курок») и готовность ненавидеть. За пределами сюжета остается вероятная встреча главных героев со своими двойниками, которая вряд ли будет мирной (намеки на возможность подобного антагонизма есть в тексте повести). Эта встреча произойдет в другом романе С. Лукьяненко «Осенние визиты».

В «Осенних визитах», в сущности, повторяется расстановка сил, впервые представленная в «Рыцарях». Здесь так же присутствуют неведомо откуда взявшиеся копии главных героев, только в отличие от «Рыцарей» в «Визитах» снят вопрос о природе и причине появления визитеров. В романе выдвигается несколько равноправных версий, чем дело и ограничивается, потому что это не важно для разрешения основного конфликта. Как и в «Рыцарях», герои поставлены перед жесткой необходимостью уничтожить других персонажей, волею судьбы втянутых в эту игру. Однако в отличие от «Рыцарей» мотивировка здесь усложняется. Если в «Рыцарях» борьба явно и открыто представлялась как акт иррациональной агрессии, то в «Визитах» дело осложняется тем, что теперь каждый участник игры становится носителем определенной идеологии. Выживание героя автоматически делает его правду, его представление о мире тем новым законом, по которому будет развиваться мироздание n-ое количество лет. Кажется, что игра стоит свеч. Однако при более пристальном вглядывании в ситуацию выясняется, что основная борьба протекает не между различными «командами» (парами визитер – прототип), а внутри самой этой группы. Выяснятся, что различия между разными правдами, разными векторами развития велико только на словах. На деле же единственное средство борьбу, которое имеется в запасе у визитеров – уничтожение соперника. И сходство средств делает несущественным различие цели. Так, мудрый Визард в какой-то момент кажется Кириллу похожим на убийцу.

Подлинная борьба протекает внутри группы оригинал – визитер. Визитеры, при всей их человечности (или истинно человеческой бесчеловечности) на самом деле представляют собой упрощенную копию сложной и неоднозначной человеческой личности. Они не просто отражают моральные принципы оригинала, они доводят до абсурда то, что было заложено в человеке только как возможность. Копии в большинстве своем без колебаний идут на нарушение морально-нравственных норм в тех случаях, где оригиналы встали бы перед неразрешимой нравственной дилеммой. Личность человека неисчерпаема, копии же, по сути дела, своим существованием доказывают или пытаются доказать, что бесконечно становящуюся человеческую натуру можно определить одним - двумя словами, причем эти слова довольно приблизительно, а порой и откровенно неверно описывают суть того явления, на определение которого они претендуют. Например, Мария – посланница Добра и Гуманизма оказывается самой страшной опасностью, по сравнению с которой даже отвратительный представитель Власти кажется приемлемым вариантом.

В скобках заметим, что отношения копии-оригинала в какой-то степени подобны отношениям литературный герой – его прототип. Не случайно же в этой книге такое пристальное внимание уделяется романной техники и отношению писателя и читателя, в первую очередь, как всегда у С. Лукьяненко, его этической составляющей. Прозвище киллера, «убирающего» из реальности ненужных персонажей, Ильи Карамазова – «корректор», так же не лишено тонкой (или горькой) иронии.

Однако попадая в реальный мир невыдуманных страстей «схематизированные», написанные герои обретают всю полноту человеческой личности, которая оказывается для некоторых из них губительной (см. самоубийство Славы – копии писателя Зарова).

В финале романа гибнут почти все герои, столкнувшиеся с собственным отражением. Символично, что последним выжившим искателем оказывается 13-летний мальчик – герой, символизирующий собой изменение.

«Визиты», наверное, самое жесткое произведение С. Лукьяненко. Заданный конфликт практически не имеет путей решения. Единственная возможность достойно выйти из ситуации – отвергнуть навязанный жестокий закон, играть по своим правилам. Однако выясняется, что законы скопированной реальности – только искаженное отражение реально существующего положения вещей. Поэтому уход от страшного соревнования может осуществиться путем еще большего насилия. Ярик и Слава решают этот вопрос сходным путем – убийство и самоубийство.

В «Дозорах» расстановка сил напоминает схему, заданную в «Рыцарях» только в общих чертах, однако эти общие черты представляются мне достаточно важными. Действительно, трудно узнать в постоянно ведущих непримиримую борьбу суперагентах Света и Тьмы повзрослевших мальчиков, волею судьбы столкнувшихся со своими бывшими (потенциальными) товарищами. Роднит эти две ситуации невозможность отказаться от борьбы, (губительной в данном случае для сил Света) и необходимость следовать чуждым собственному мировоззрению правилам, а так же глубинное родство противоборствующих сторон. В дилогии (пока дилогии) о Дозорах гораздо полнее, чем в «Рыцарях» и «Визитах» проработана мотивировка исходной ситуации, однако и здесь герои романов поставлены перед фактом существования сумрака и его обитателей. Существенная деталь, роднящая Дозоры с «Рыцарями» и «Осенними визитами» – отсутствие возможности выбора методов противоборства, да и принадлежности к той или иной «партии».

Люди вынуждены сражаться друг с другом, потому что принимают жестокие правила, которые диктует им… Кто? В мире Лукьяненко это, как ни странно, оказывается неважным. Инопланетяне вручают мальчикам «деревянные» мечи и только их собственная ненависть делает игрушечное оружие смертельно опасным. Визитеры только отражают моральные принципы прототипов, которые в конечном итоге сами оказываются способны «спустить курок». Жить, уничтожая ближнего – таков внутренний закон, имманентно присущий миру книг С. Лукьяненко – нашему миру! Но, понимая это, его герои никогда не смирятся с очевидностью. Всегда будут искать выход из порочного Лабиринта повторений.