Екатерина Иванова (Федорчук) - Стихи

Избранное

Опубликовано на сайтах "Артефакт. Свободный российский творческий портал" и "Журнал "Самиздат"".

Иллюзия аккорда

Звук заполняет тишину,
Звук выражает нетерпенье
Влюбленности смычка в струну
И обреченности на пенье.

Его природу никому
Мне объяснить не удается,
Ложатся тени на волну,
Проходит жизнь, а сердце – бьется.

Один единственный мотив
Звучит то жалобно, то гордо.
И ветер, ноту подхватив,
Дает иллюзию аккорда.

Мысль, помещенная в тело

Дорога устанет быть только железной,
И змей из бумаги, летящий над бездной
Земли, заключенной в бетонные латы,
Вдруг станет живым, но – увы – не крылатым.

Пусть станет живым, но летит неумело,
Как всякая мысль, помещенная в тело,
Как всякое тело, готовое к муке
Познанья причины конечной разлуки,

Как тонкая нить ускользающей веры
В упругость последних слоев атмосферы
Над точкой нуля, где без боли и гнева,
Пьет яблочный сок современная Ева.

Лунные фазы хорея

Наша совесть, как прежде, двулика.
Все оттенки звучанья: от крика
До фальшивой двусмысленной фразы
Умещаются в лунные фазы
Может ямба, а может хорея.
Ни тому, ни другому не веря
Все правдивей, все проще, все строже
Холодок пробегает по коже.
Так под снегом ломается ветка,
Так летящая в пропасть монетка
Не ответ на вопрос, а насмешка –
Что там будет: орел или решка?

В. Маяковскому.

Звезды. Луна. Пьяные ночи.
Зубы об зубы. Стенка и лоб.
Тише, Володя. Проще. Короче
Что нам пророчит грязный сугроб?

Лысый фонарь. Моль на орбите.
Что вы смеетесь? Экой чудак...
Станьте великим, если хотите,
А не хотите – можно и так.

Глупая сцена – лошадь и вожжи,
Все это было в пропасти дней.
Плетью – по коже? Камнем – по роже?
Что вам дороже? Что вам родней?

Разве ты ни в чем не виновата?

Чей-то стих – как свечка на пороге,
Чей-то стих – как солнце на ладони.
В грустный час неназванной тревоги
Умирают загнанные кони

Вот и я отрывисто и глухо
Рву сюжет старинного рассказа,
Изменяя очертанье уха,
Растворяя оболочку глаза.

И уходит чистая страница
В край, где нет и не было заката.
Кто-то спросит: разве ты не птица?
Разве ты ни в чем не виновата?

***

Испытанью на прочность положен предел.
Ты не знаешь, зачем ты на небо глядел?
Для чего возводил города на песке?
Кто поставил тебя на двухцветной доске

На бесцветное поле? А в поле – трава.
И она небесам предъявляет права
(Или просьбу?) – «взамен ежедневных утрат
Дай нам силы вовек не срастаться в квадрат»!

А в ответ от небес дождевая вода
Превращалась в слова, долетая до рта,
И с тех пор в облаках, непрозрачных на вид,
Иногда проступает земной алфавит.

***

Как бежит слеза
По дорожке грима,
Как идет гроза
Над пространством Рима.

Как стучат часы
За чертой разлуки,
Как звучат басы
И другие звуки.

Кто тебя простит
В горьком мире этом,
Где душа горит
Отраженным светом?

Попытка стиха

Писать стихи – неблагодарный труд,
Растет бумаг изорванных громада,
И там, где не спасает парашют,
Спасает тонкий запах листопада.
Легла на лоб нездешняя прохлада,
Привычка обеспечила уют.
Да, слово – это странная награда,
Поэтому дельфины не поют.

Давно измерен пройденный маршрут,
Во рту томится привкус винограда.
«Из озера торчит железный пруд
Как некий синтез соловья и сада».
Отринута нелепая досада
На то, что нас кресты не берегут.
Пусть слава – это жалкая награда,
Об этом знают мысли – и бегут.

«Прозрачная вода»? «Заросший пруд»?
И я сама себе уже не рада:
Мои друзья когда – нибудь умрут,
В час встречи теплых рук и снегопада.
К чему грустить? Не надо? Или надо?
Тоска ушла, а мы остались тут,
Где падает последняя преграда,
Между судьбой и странностью минут.

***

И мы идем по кромке расстоянья,
Похожей на побег из расставанья,
На первый ход загадочной игры,
На то, что люди, в сущности, добры.

И мы добры. Но этот искус речи.
И вот, я говорю тебе: "До встречи",
И, поправляя волосы рукой,
Иду туда, где ждет меня другой,

Но все, что не сбылось и все, что сниться,
Стремиться в каждом шаге возродиться
Чтоб исчерпать тот странный список лет,
Когда надежды не было. И нет.

***

Прости свою дочь, Эллада,
Но встречных шагов не надо,
В реальных масштабах быта
Мной песня твоя забыта.

Забыта давно и прочно,
И то, что я знаю точно
Вмещает одна страница,
А все остальное – снится.

***

Ледяной порыв наклоняет крышу,
А весна ко мне не идет, хоть тресни.
Те слова, что я от тебя не слышу,
Превращает ветер в аналог песни,

Что похожа на первобытный танец,
Мы с тобой вернулись к закрытой двери:
Для чего горит на щеке румянец,
У того, кто помнит свои потери?

Ты запомнишь все, что тебе приснится,
Не запомнишь лишь ощущенье страха,
Вот опять окно разбивает птица,
Вот опять топор поглощает плаха.

Если есть у встреч и разлук законы,
Значит я чуть-чуть на тебя похожа.
Полетят к земле золотые клены,
Загорят за лето душа и кожа,

Но никто не скажет, в какие дали
Улетает слово, минуя ухо,
Почему блестит ломкий диск медали?
Почему земля тяжелее пуха?

Музыка утрат

Мне хорошо. Я очень рада,
Что снова в шуме листопада,
Где каждый голос мне как брат,
Я слышу музыку утрат,

И выше счастья мне не надо –
Ушла досада и бравада,
И мир, где всем не до меня,
Со мною ждет начала дня.

И страх нелеп, и жажда славы,
И все вокруг, конечно, правы,
И каждый путь неповторим,
Ведь мы не тлеем, а горим...

***

...В который раз исчерпаны до дна
Все темы задушевных разговоров,
В который раз застыла на губах
Усталая мелодия стиха.
Не близок путь от звука до строки,
А мысль твоя сильна и беспощадна.
Раздавленная пальцами струна
Теряет голос и ломает ритм
Судьбы героя...

***

Печальный от природы дождь
Ладонью вытирает крышу.
Не узнаешь? Не подойдешь?
Но мне все кажется, я слышу,

Как чей-то голос за спиной
Твердит заученную фразу,
О том, что друг, забытый мной,
Глядит на мир недобрым глазом.

И нет причин для поздних слез,
И память тикает негромко,
Как этот дождь, как стук колес
И как дыхание ребенка.

Я не бабочка

Я этот миг не догоню,
Когда обман коснулся слуха.
Стремится бабочка к огню,
А мне опять не хватит духа.

Мне этой точки не найти
В хитросплетеньях тьмы и света.
Я человек. И я в пути.
Вот только… хорошо ли это?

Мы – дети.

Мы – дети. Мы жители райского сада.
Нам чувства – игрушки, а слезы – услада.
Терновый венок нам – что розовый бантик.
Играет в любовь оловянный солдатик.

Мы – дети. Смешны и наивны капризы.
Нелепы сомненья. Фальшивы репризы.
Нам дороги наши пустые волненья.
Мы очень милы. И глупы без сомненья.

Нам смерть – точно сон. Наша жизнь – сновиденье.
Мы ищем века. И теряем мгновенья.
Мы – дети, не знавшие ужасов ада.
Мы быстро взрослеем. Не плачьте. Так надо.

***

Чужой мне дом откроет двери,
А дом родной закроет путь.
Мы все воспитаны на вере,
Что все пройдет когда-нибудь.

И ничему не удивляться –
Удел, достойный мудреца.
И нам с годами реже снятся
Черты любимого лица,

И те слова, что были святы,
Теряют смысл в контексте дней.
Мы были сказочно богаты,
А стали нищего бедней